О трагической судьбе «Струмы» — судна с еврейскими беженцами, пытавшегося в начале Второй мировой войны добраться из Румынии до Палестины, — уже немало написано. История беженцев, утонувших в Черном море, привлекла внимание прессы и даже голливудских режиссеров. Была организована экспедиция с целью найти останки судна. Правда, экспедиция закончилась безрезультатно. Но взрыв интереса к этой истории произошел лишь относительно недавно. Долгие годы о «Струме» молчали. Возможно, молчали и потому, что из 769 беженцев (включая 103 детей и 10 членов экипажа), спасся только один — Давид Столяр, Ему сейчас 78 лет, но трагедия, произошедшая в 1942 году, до сих пор остается незажившей раной его души. Все эти годы он редко делился своими воспоминаниями о «Струме» и даже первой своей жене, с которой прожил 16 лет, ничего не рассказывал.
Когда тень нацизма нависла над большей частью Европы, Румыния, став верным сателлитом Германии, принялась старательно придерживаться и ее антисемитского курса. В 1940-1941 годах в стране прошла волна массовых арестов и погромов,сопровождаемая убийствами и грабежами имущества евреев. Родители Столяра были разведены, мать жила в Париже. Отец и сын Столяры попали в лагерь принудительного труда. Но у отца оставались связи и деньги, он сумел подкупами добиться освобождения сына из лагеря и в 1941 году достал ему билет на«Струму». «Струма» никак не походила на судно, способное выдержать даже короткое плаванье. Столяр вспоминает, что это был ветхий деревянный корабль длиной около 150 футов, имевший только один бак с пресной водой. Койки громоздились этажами по 8-10 в высоту. Первоначально «Струма» плавала под парусами и имела небольшой вспомогательный двигатель, а потом на ней был установлен двигатель мощностью 240 лошадиных сил, снятый со старого судна,затонувшего в Дунае.
И все же «Струма» давала надежду на спасение сотням русских и румынских евреев. Десятки таких же «корыт» с беженцами пускались в плавание из европейских портов. Некоторые тонули, другие перехватывались, а пассажиры интернировались в лагеря на острова, управляемые Британией. Некоторые корабли просто поворачивали назад, где их пассажиров ждала неминуемая гибель от рук нацистов.
По данным Северина Гокберга, историка из Центра по изучению Холокоста в Вашингтоне, за время войны до берегов Палестины из Европы добралось 51 судно с27 тысячами пассажиров.
«Струма» отплыла из румынского порта Констанца в декабре 1941 года и взяла курс на Палестину, бывшую тогда подмандатной британской территорией. Плавание должно было продолжаться не более недели. Вскоре после выхода из порта двигатель отказал. Механики, прибывшие к «Струме» на буксире, потребовали за ремонт деньги. Но у пассажиров ничего не было — румынские портовые власти отобрали у них все наличные деньги и ювелирные украшения. Пришлось расплачиваться обручальными кольцами.
Пока судно продвигалось к югу вдоль берегов Румынии и Болгарии, двигатель еще несколько раз ломался и окончательно заглох, когда судно добралось до пролива Босфор в Турции. Корабль отбуксировали в Стамбул и поставили «на карантин».В течение 70 дней, пока шли переговоры о его дальнейшей судьбе, никому не разрешали сойти на берег. Условия были ужасные — судно было переполнено, не у всех пассажиров были постели. Было составлено расписание выхода пассажиров на палубу, чтобы корабль не кренился на один борт. Питание — в основном сухари, порошковое молоко и вода — было строго лимитировано. Белье и одежду пассажиры стирали в грязной воде гавани.
Турция, формально считавшаяся нейтральной, отказывалась предоставить беженцам убежище и даже не хотела помочь в замене двигателя. Англичане, которые ограничивали эмиграцию евреев в Палестину, отказывались выдать им разрешение на въезд. За два с лишним месяца только девяти пассажирам разрешили сойти на берег (одним — из-за серьезных проблем со здоровьем, другим — благодаря связям с турецкими властями).
Все, что произошло потом, Столяр излагает без излишних эмоций, сухо приводя факты, даты и цифры. 23 февраля 1942 года турецкий буксир вывел «Струму» в Черное море и оставил ее дрейфовать с неработающим двигателем. На следующий день, на рассвете, советская подводная лодка торпедировала судно. Взрывом Столяра сбросило с койки, находившейся под самой палубой. Сотни пассажиров очутились в холодной зимней воде, окруженные плавающими обломками судна.«Струма» исчезла в пучине. Столяр сообразил, что его двоюродная сестра,также плывшая на «Струме», скорее всего, погибла, так как находилась в нижнем трюме, гораздо ниже ватерлинии.
Подросток очутился в воде в кожаном пальто, брюках и без обуви. Ему удалось ухватиться за крупный обломок палубы. На других обломках плавали еще несколько пассажиров. Уже рассвело, и они могли видеть турецкий берег.
— Мы все верили, что сейчас придет помощь, — вспоминает он. — Мы все время видели берег и считали, что раз мы его видим, то и нас видят.
Постепенно холод сковывал. Задеревеневшие руки отпускали спасительные обломки,и люди скрывались под водой. Через 12 часов после гибели судна Столяр понял,что остался один. Он взобрался на обломок палубы и дотянулся до чудом сохранившейся скамейки. Таким образом он оторвался от поверхности ледяной воды.
К вечеру Столяр обнаружил еще одного спасшегося — старшего помощника капитана «Струмы», болгарина лет сорока, который держался за полупогруженную в воду дверь. Болгарский моряк рассказал подростку, что увидел идущую на судно торпеду и побежал, чтобы доложить об этом капитану. Взрыв раздался в тот момент, когда он схватил ручку двери капитанской каюты. С этой дверью его и выбросило в воду.
Столяр вытащил болгарина на свою спасательную скамейку. Они просидели так всю ночь, прижавшись спинами. Кричали, чтобы не заснуть и чтобы привлечь к себе внимание на берегу. Ведь берег был так близко, что они слышали шум работающих двигателей. Утром, через сутки после взрыва, помощник капитана окоченел и упал в воду. Столяр безучастно смотрел, как в волнах скрылось его тело.
— Я подумал, что пришел и мой конец. До этого момента я еще надеялся, но когда увидел болгарина мертвым, то решил, что и у меня нет надежды. Ведь этот болгарин, помощник капитана, был крепкий, сильный мужчина. Если не выдержал он, то что уж говорить обо мне? Несколько часов спустя к подростку, наконец,подошла лодка с шестью моряками. Столяр уверен, что турецкие власти специально не начинали спасательную операцию, ожидая, пока все беженцы наверняка утонут.Он помнит, что моряки были очень удивлены, увидев его живым...
Историки по сей день расходятся во мнении, почему советская подлодка торпедировала это судно. Некоторые полагают, что русские, очевидно, приняли«Струму» за румынское военное транспортное судно и посчитали, что стреляют по врагу. Российская сторона до сих пор не дала никакого объяснения, хотя в архивах должны сохраниться и капитанские отчеты, и бортовые дневники.
Проведя некоторое время в госпитале, а потом в турецкой тюрьме, откуда его освободили англичане, Столяр продолжил путь в Палестину. О том, что произошло со «Струмой», он рассказал только на кратком допросе, который ему учинил английский офицер. Давид вступил в Восьмую Британскую армию и воевал с немцами в Северной Африке. Его отец, сделавший все для спасения сына, пережил лагерь и остался жив. Мать погибла в Освенциме. В 1945 году Столяр женился, а в 1948-м участвовал в Войне за Независимость. От первого брака у него родился сын Рон,который живет в Лос-Анджелесе с женой и дочкой. Сам Столяр много лет работал в нефтяных и обувных компаниях, поездил по всему миру. Его жена Адрия умерла в1961 году от сердечного приступа, так и не узнав о злоключениях мужа во время войны. В 1968 году Столяр женился на Марде Эмсли, дизайнере обуви. Два года спустя он рассказал ей о «Струме». Жена поведала об этом журналистам,появились статьи, после чего к Столяру обратились несколько режиссеров из Голливуда с предложением участвовать в написании сценария для фильма об этой трагедии. Столяр от сделки отказался. Поработав в Японии и Франции, супруги вернулись в Америку и поселились в Бенде (штат Орегон), где открыли сначала булочную, а потом кулинарную школу.
Столяр говорит, что не испытывает сегодня ни гнева, ни горечи. Правда, эмоции все же прорываются, когда он говорит о людях, которые хотели заработать деньги на судне с заведомо дефектным двигателем, о правительствах стран, которые не хотели помочь евреям, о турецких властях, которые — он не сомневается —знали о погибающих в море людях и сознательно целые сутки не спасали их. На протяжении многих лет его все же мучает один и тот же вопрос: «Почему я остался жив?»
— Знаете, я думаю, что мне просто повезло, — задумчиво заключает он. —Да, чистое везение. Никакого другого объяснения этому дать невозможно
.